— Томми… — тихо произнес он, — …а Томми? Скажи, ты тоже ЭТО видел? Эти потоки фруктов, которые валились невесть откуда?
Томми кивнул.
— Значит, что я всё-таки не сумасшедший… Но тогда что это всё означает? Кто я, Томми? Боже мой… Кто я?..
Эрн почувствовал на себе взгляд приятеля и встретился с ним глазами. Томми смотрел на него неотрывно, подозрительно, но молчал.
— Ты думаешь, сегодняшнее происшествие в гипере как-то связано со мной, да, Томми? — спросил Эрн с ужасом и надеждой.
Приятель молчал. И молчание это было жутким: недоверчивым, чужим. А в глубине глаз Томми промелькнул, всего на миг — но Эрн заметил, и это привело его в отчаяние — страх, самый настоящий, такой, какой всегда испытывают люди, сталкиваясь с неведомым и смертоносным. С этого момента Томми перестал — Эрн был в этом абсолютно уверен — быть его другом; теперь он его боялся…
— Я не знаю… — еле-еле выдавил из себя Томми. — Мне домой, кажется, уже пора. Меня ненадолго отпустили.
Он повернулся и, хрустя кроссовками по крупному песку, непривычно быстро зашагал прочь.
Эрн уткнулся лицом в коленки и заплакал. Ему больше ничего не оставалось… Он всхлипывал, тёр свои прекрасные глаза футболкой, длинные ресницы его слиплись, хорошенькое личико покраснело… В его слезах было заключено всё безнадёжное отчаяние существа, внезапно лишившегося всех своих прежних представлений о мире и о себе самом.
Вдруг Эрн ощутил нежное прикосновение чьей-то руки к его затылку. Сперва он решил, что это вернулся Томми, но потом почему-то понял, что рука женская. Другой мальчик не способен был бы прикоснуться так удивительно тепло и мягко, обволакивающе ласково…
Он поднял глаза. Около скамейки стояла очень красивая женщина. Блондинка. Она смотрела на него одновременно и встревоженно, и радостно. Потом снова погладила по голове. И никогда ещё не было в жизни Эрна ничего приятнее этого прикосновения.
— Не плачь, милый, — сказала блондинка, — и ничего не бойся. Всё хорошо. Я твоя мама…
11
— Есть ли хоть одна причина, по которой я должен вам верить? Это какие-то небылицы… — сказал Эрн, выслушав рассказ своей матери, Магистра Голубой Грозы, о некрасивом грузчике из гипермаркета и девушке, появляющейся из ливня, о корзине, оставленной на подоконнике двенадцатого этажа, и о Тайне, которая все эти годы не позволяла Эрин видеться со своим сыном.
— Ты можешь спросить об этом у своего отца… — ответила она.
— Не думаю. Он всегда говорил, что моя мама растаяла, растворилась в дожде… Ведь растаяла лучше, чем бросила… Правда?
— Я не бросала тебя, сынок, пойми… Пока ты был маленький, я часто приходила поглядеть, как ты спишь на балконе в коляске, просто мне нельзя было показываться тебе на глаза, — Эрин присела на лавочку рядом с Эрном и обняла его за плечи, — таков закон Круглого Стола, и не в наших силах изменить его. Зато теперь, когда проявилась твоя Сила, мы с тобой сможем наверстать упущенное…
— Вряд ли, — сказал Эрн грустно и поднялся со скамьи, — это же вчерашний день искать… Ты что, мама, сумеешь подарить мне воздушные шарики на тот день рождения, когда мне исполнилось три года? Или отведешь меня пятилетнего в зоопарк? Или посетишь то родительское собрание в прошлом году, на котором всем показывали мой неприличный рисунок? У Томми всегда была мама. Она у него была зануда, столько всего запрещала и никогда не пускала никуда, но она каждый день целовала его перед сном и делала ему на завтрак сырники. И я всю жизнь ему завидовал, понимаешь?
Эрин опечалилась. Разумеется, она не надеялась, что повзрослевший сын сразу бросится в её объятия, но и такого решительного отпора она не ожидала.
— Ты прав, Эрн, — сказала она упавшим голосом, — вчерашний день мы, конечно, не найдем, это ещё никому не удавалось… Но мы можем начать всё с начала…
Эрн ничего не отвечал. Он стоял возле скамейки, и, опустив голову, чертил носком кеда на песке полукруглую линию.
— Дело ведь не только во мне, — сказал он наконец, — но и в отце… Думаешь, он не тосковал? Ведь ему, наверное, тоже нужна была любящая жена, а не призрак, который то ли был, то ли приснился… Помню как-то ещё совсем ребёнком я хотел вызвать папе жену по телефону. Я увидел на столбе объявление «Жена на час. Приятные услуги одинокому мужчине.» И позвонил по указанному номеру. Я сказал, что нужно прийти по такому-то адресу, подмести полы, помыть посуду и приготовить ужин… Но они почему-то трубку бросили, заказов, наверное, много было, сорвалось…
Эрин не могла не улыбнуться, выслушав эту трогательную историю.
— Ничего смешного, — процедил Эрн сквозь зубы и снова принялся рассматривать носок своего кеда.
— Я понимаю твои чувства, — говорила Эрин, глядя не него снизу вверх, — тебе нелегко после стольких лет разлуки сразу простить меня и принять в свое сердце… Я и не прошу об этом. Но позволь мне хотя бы иногда помогать тебе…
Эрн поднял взгляд от кеда, быстрым движением убрал челку, упавшую на лоб, и сказал сухо:
— Мне не нужна помощь.
— Ты ошибаешься, сынок! — воскликнула Эрин в волнении и вскочила со скамьи, — Ты ещё ничего не знаешь о том мире, в тайну существования которого посвящает тебя Сила! Тебе угрожает опасность, Эрн… За тобой охотится один их самых могущественных колдунов…
— Я не маленький, чтобы мне можно было так легко заморочить голову, — вставил Эрн не дослушав, в его голосе чувствовалось раздражение, — магия — это выдумки…
— Не веришь? — Эрин приблизилась к нему на шаг, глаза её возбужденно сверкали, — что же… Тогда я тебе сейчас кое-что продемонстрирую… — она быстро взглянула на небо, ясное, светло-голубое, без единого облачка, — прогноз погоды не обещает грозу?
— Да нет, вроде… — ответил Эрн немного удивленно.
— А она уже начинается! Смотри! — воскликнула Эрин. В тот же миг она резко подняла обе руки вверх, растопырив пальцы так, точно хотела нажать на небо и что-то из него выдавить; широкие рукава блузки упали до локтей; Эрну показалось, что от рук матери исходит слабое серебристое сияние. А потом вдруг налетел ветер. Он был такой сильный, что обрывал свежие сочные листья, он полз по улицам, сметая все своим тяжелым брюхом, стелился по траве; поля и газоны ходили ходуном, точно варево в кипящем котле. Густо-серые тучи распускались в небе, точно огромные хищные цветы, они теснились, сминая друг друга, и в Городе становилось всё темнее с каждой минутой… И вдруг ударила молния. Она была такая яркая, что на миг стало больно глазам, шагах в пятидесяти с громким треском сломалось дерево, его развороченный ствол задымился, а несколько мгновений спустя страшно зарычал гром… Молнии падали с неба, серебряными кинжалами вонзаясь в зеленое тесто древесных крон, трещали громовые раскаты; а потом вдруг всё как будто стихло, затаилось, и из глубины парка послышался быстро приближающийся шелестящий шум ливня; он обрушился на Город, внезапный, теплый, густой и обильный, как душ…
— Ну что, теперь ты веришь мне? — кричала Эрин вдогонку сыну сквозь шипение падающей воды. Они бежали по парковой дорожке, накрывая руками головы… Их одежда намокла так, словно их обоих окатили из ведра.
— Даже не знаю, что сказать, мамочка, — ответил Эрн чуть язвительно, — Круто… Но неплохо было бы и зонтик наколдовать… Так, заодно…
— Наколдуй, — сказала Эрин спокойно, — ты и сам это можешь сделать.
— Как?
— Просто. Ты начни думать о зонтике, думать изо всех сил, представлять его, какой ты хочешь цвет, размер… Предельно конкретно представлять… Неточность формулировки — это единственное, что может помешать Желанию осуществиться…
Для деловитости, должно быть, заложив руки в промокшие карманы, Эрн выпрямился, напрягся, даже зажмурился от усердия, и уже через несколько мгновений в небе над парком появились сотни разноцветных зонтов разной величины; они парили над землей и плавно опускались на газоны, словно летучие семена одуванчика.
— Я же сказала предельно конкретно! — негодующе воскликнула Эрин, поймав белый кружевной зонтик от солнца. А на тропинку в двух шагах благополучно спикировал огромный, метра два в диаметре, голубой зонт для латка с мороженым.
— Зато всем хватит… — сконфуженно пробормотал Эрн. По газонам носились какие-то промокшие обыватели, и, ошарашенно оглядываясь по сторонам, ловили превосходные бесплатные зонты.
— Уважаемые граждане, сохраняйте спокойствие. Проводится благотворительная акция международного коммерческого банка «Будущее», наш девиз — «Сохрани себя для завтрашнего дня», зонт — в подарок каждому!
Эрин обернулась на голос. Он принадлежал молодому мужчине в элегантном костюме, стоящему на парковой дорожке шагах в двадцати от них.
— Это серый, беги… — быстро шепнула она Эрну, крепко сжав его тоненькое запястье, — Беги, ничего не спрашивай, всё будет хорошо…
